Своеобразие каждой творческой организации, естественно складывающееся из множества составляющих её творческих индивидуальностей, приобретает особую смысловую наполненность, если находятся личности, сумевшие создать мастерские. Мастерские в самом высоком понимании.
Это не просто необходимое место для работы, но дом, наполненный интересной для многих людей информацией, красочными арт-объектами, очень часто старинными, антикварными вещами, любопытными интерьерами, характеризующими автора, затягивающий и не отпускающий гостей.
Вице-президент ТСХР Константин Петров на вопрос, что для него мастерская, ответил: «Мастерская для художника даже важнее дома — это творческая лаборатория, где всё создаётся, происходит момент творения. По большому счёту, в мастерской художника создаётся вечность».
Организовать мастерскую — большой труд. Как у хорошего живописца картина наполнена смыслом, гармоничным сочетанием красок, так и мастерская — это уникальная вселенная с бездной галактик, но не разрозненных, а объединённых личностью художника. Посетители, стремящиеся попасть в мастерскую, в наше время зачастую богаче художника. Они могут позволить себе создать любой интерьер, приобрести антиквариат, но не получится наполнить пространство такой же страстью и неизбывной любовью художника к искусству. Мастерская художника дышит историей создания множества его собственных работ разных периодов, вперемешку с которыми висят на стенах и работы друзей. Таким образом, мастерская — это зачастую прижизненный музей.
В конце 80-х в бытность мою директором выставочного зала «На Каширке» в Москве, экспериментируя и придумывая неожиданные концепции выставок, в некоторых проектах мы пытались найти новые подходы к экспонированию. Пробовали отойти от классической развески, воссоздавали в рамках экспозиции работ каждого художника дух его мастерской, включая в экспозицию подлинные предметы, которые приносил автор. Благодаря небольшим штрихам, создающим доверительную атмосферу, посетитель начинал лучше чувствовать и понимать. Живопись в экспозиции приобретала иллюзию объёмов, а зритель переносился в заветную мастерскую.
Мастерская — место, где художник, очень много работая, доводит себя до вдохновения. Художнику необходима, с одной стороны, замкнутая, независимая от происходящего в мире атмосфера, в которой он может сосредоточиться, с другой — место, куда можно пригласить друзей, коллекционеров, покупателей, независимо от выставок показать работы.
Неформальное общение в реальной жизни делает намного больше, чем интернет, и зачастую даёт огромный толчок в личностном развитии. Я давно это поняла, поэтому много лет проводила фестивали искусств, предоставляя возможность художникам из разных регионов и стран встречаться друг с другом. Неформальное общение как ничто другое влияло на дальнейшее творчество, о чём говорило появление новых произведений. Форумы искусств, несомненно, полезны, но они бывают раз в год или реже, не все туда попадают, а встречи в мастерской не регламентированы. Почитатели искусства всегда рады побывать в мастерской художника. Чашка чая и даже короткий разговор на территории автора вдохновляют, как и его произведения.
Можно отдельно поговорить о мастерских в Советском Союзе. Кому, за что и при каких условиях предоставляли мастерские. Вспомнить историю строительства городка художников (советского Монмартра) на Масловке, начатого в 1925 году, и многое другое. И прекрасное место для такого исторического экскурса — как раз, чья-нибудь мастерская.
В 50–60-е годы в Москве, когда началось массовое строительство, людей, живущих в центре, из подвалов и чердаков стали переселять в благоустроенные квартиры. Благодаря этому много художников не без усилий, но получили большие площади под мастерские. И тогда полуразрушенные, облезлые помещения стали превращаться в самостийные центры культуры, места паломничества. Мастерские — это и «кухни», зачастую не имеющие своих квадратных метров, виртуозным экспромтом создаваемые в глубине раздвинутых мольбертов и полок со скульптурой или керамикой. Кухни, где в том числе можно было обсудить и политические темы. Мастерские превращались то в театральную площадку, то в клуб поэзии и бардовской песни и почти постоянно в помещение для оригинальных фотосессий. И, конечно же, в мастерских устраивались выставки.
«В Москве в это время закрыться и уединиться в мастерской — нереальная фантазия. Постоянно приезжают то иностранцы, то художники из провинции, то забегают московские друзья и знакомые. Мастерские — может быть, единственное место, где витает дух свободы. Пусть не полной свободы, но её сквознячок ощущает каждый, кто входит в наши тёмные подвалы»,— вспоминал Пивоваров.
Была настолько бурная жизнь, что художникам некогда было работать. Но всё как-то утрясалось: художник не может без работы, идеи переполняют и требуют воплощения, зачастую в тишине.
Мастерская художника была интересна в разные века. Во многих странах имена отдельных представителей знати вошли в историю благодаря тому, что те поддерживали художников. В эпоху Возрождения в одном пространстве мастерской работал художник и обучались подмастерья. И сейчас художники часто выступают как наставники, проводят мастер-классы на своей территории.
В 2000 году мэр Москвы Лужков поручил департаменту имущества города передать творческим союзам Российской Федерации и столицы в безвозмездное пользование нежилые помещения сроком на 25 лет. В 2008 году переоформили право творческих союзов на безвозмездное пользование нежилыми помещениями с правом дальнейшей пролонгации. А в 2014 году новое правительство Москвы опубликовало постановление, которое без каких-либо объяснений отменило все предыдущие документы о передаче художникам права пользования мастерскими. Пошёл обратный процесс: помещения мастерских, в том числе подвалы и чердаки, понадобились бизнесу. Их стали у художников отбирать. Хочется надеяться, что творческим союзам удастся отстоять свои права.
Может быть, наступят времена, и власти городов начнут предоставлять художникам мастерские. Города приобретут дополнительные отличительные чёрточки, которые останутся навсегда в памяти туристов как достопримечательности. Как было можно, например, запомнить во время многочисленных путешествий по разным странам небольшой городок в Калифорнии, если бы он не имел целые улицы художников? Вспоминаю: в город Сан-Педро нас повезли в определённый день. Оказывается, один раз в месяц в мастерских-галереях, которые растянулись на несколько улиц, открывают все двери, причём в прямом смысле: можно заглянуть и в спальню, и на кухню. В этот день все тусят на полную катушку. Накрыты столы, звучит живая музыка. Любой вошедший втягивается в лёгкую естественную атмосферу общения с искусством и творческими людьми. Стены увешаны работами хозяина. Можно пообщаться с автором, потанцевать, выпить и закусить, просто посидеть и послушать музыку. А музыка звучала самая разная. В одной галерее играли и пели кубинцы, в другой мексиканцы, в третьей негритянский джаз. Мы успели заглянуть примерно в 15 мест. Наши американские друзья Ричард и Рита, невзирая на свой пенсионный возраст, непринуждённо включались в рок-н-рольную атмосферу и чуть ли не с порога шли танцевать. Не пойти вслед за ними было невозможно. Позже мы узнали, что Художественная ассоциация Сан-Педро (SPAA) основана ещё в 1936 году в районе гавани Лос-Анджелеса. Ассоциация ведёт серьёзную разноплановую работу, имеет свой устав, в котором есть любопытный пункт: «Содействовать взаимному вдохновению и развитию её членов, стремясь стимулировать их интерес к этой организации и поощрять их в их собственной конкретной работе».
Мастерские появляются разными путями: художник покупает помещение, строит, снимает или ему выделяют. Я обратила внимание, что энергия, страсть в работах художника аналогичны энергии и страсти, вложенных в создание или получение мастерской. Вялые, неизобретательные работы зачастую присущи авторам, ждущим у моря погоды. Им свойственно лелеять и взращивать в себе обиды на государство, администрации, ближайших начальников, считать себя недооценёнными. К концу жизни такие художники остаются нереализованными, штампующими избитые сюжеты, обвиняющими всех вокруг. Некоторые вообще уходят из этой сферы. Правда, бывает и так, что художник, легко получивший мастерскую (по наследству, статусу, знакомству), перестаёт работать, ему лень создавать что-то новое, участвовать в выставках. Для него наличие мастерской — уже фактор его заслуг. Помещение превращается в пыльный склад.
У нас есть другой пример. Андрей Войцещук — гончар, керамист — прекрасно использовал карантин во время пандемии, с энтузиазмом достроил мастерскую в горах, в ауле, и сложил новую уникальную полукубовую печь с системой «дракон». Хотя, если мастерская — не частная собственность, бывают и проблемы. Аренду могут не продлить. В этом году чуть не отобрали мастерскую у Евдокимова и Яхонтовой.
«Каждый год, более 30 лет, мы перезаключаем договор на аренду помещения в безвозмездное пользование, отстаивая право на необходимый городу и области труд с помощью ходатайства от общественности. Мы хотели бы пожизненно перестать беспокоиться об этом. В этом году в борьбе нам сильно помогли членство в ТСХР и личная поддержка президента Сочинской организации ТСХР Наталии Цыгикало. Теперь мы счастливо творим дальше, мысль не занята посторонними вещами, и руки уверенно делают своё дело». Вот у этих авторов мастерская — не пыльный склад.
Да, мало, но есть несколько мастерских у художников нашей Сочинской организации ТСХР. Все они не похожи друг на друга. И это замечательно. Я задала вопрос художникам: Что для них мастерская? Художник Александр Отрошко сказал: «Это моя жизнь. Я не могу жить без живописи!». Для него жить, писать, иметь мастерскую — это всё едино. Мастерские менялись по разным причинам (одна, например, сгорела вместе с огромным количеством работ и семейных реликвий), но они всегда со страстью возрождались. Потому что это жизнь! Когда я попросила Александра провести короткую фотосессию, сесть за рабочее место, взять кисть в руки, то оказалось, что вернуться в действительность он просто забыл, потому что, сделав даже показательный мазок, мгновенно начал работать с полным погружением, забыв, что собирались пить чай. Что называется, ни дня без строчки, а Отрошко часто пишет по несколько работ в день! Татьяна Яхонтова с Александром Евдокимовым, вслед за Анатолем Брусиловским, который называл свою мастерскую малой родиной, сказали: «Мастерская — это родина». А ведь правда!
«Что может быть важнее для художника,— замечает художник Анатолий Брусиловский,— чем его студия, мастерская, место, где он работает, творит, создаёт? Где сами стены становятся частью его самого, где расставленные, разбросанные предметы точно повторяют географию его души и топологию его сознания (да и подсознания тоже). Где даже запах всегда индивидуален и точно ассоциируется с хозяином. Студия одна является свидетельницей удач и прозрений, порывов и депрессии, здесь творится мистическое действо, здесь замысел из туманного облака материализуется в зримую и ощутимую вещь. Студия видит и знает то, что никакая жена и любовница, никакой друг и брат не увидят и не узнают. Студия, мастерская художника — это его малая родина, это его дом и крепость, это алхимическая колба, где рождается „философский камень“, чудесный эликсир, превращающий бренные предметы в золото. В нетленку. В вечное».
Пишу о мастерских, несмотря ни на что, с надеждой, что наша коллективная мысль-упование, направленная пока в космос, вернётся, преобразившись в действия не только наши, но и руководителей городов. Всё-таки не спортом единым жив человек. После олимпиады в Сочи была надежда, что часть сооружений будет передана под центры искусства, а может быть, и под коллективные мастерские художникам разных направлений, которые могли бы стать популярными местами в индустрии туризма.
Наталия Цыгикало
